![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Про "Турандот"
Dec. 5th, 2009 12:32 pm[Error: unknown template video]
...а точнее - про Лю :) (я когда-то даже стихи написала, плохие, в которых тоже принц отгадывал загадки, и на последнюю, как и положено, отвечал "Турандот", а ответ оказывался - "Лю". И ему отрубали голову, ага).
Век живи, век учись, я никогда не задумывалась о том, какой должна быть Лю. А вчера ночью слушала в наушниках запись, которая у меня еще от папы осталась, там роскошный буклет прилагается, к счастью, сохранился, так там в начале статья Вильяма Вивера, очень интересно.
Так вот, он пишет, что Лю не должна быть слишком сентиментальной и этакой "нюней". По ней должно быть сразу понятно, как она смогла вынести скитания с Тимуром, и, соответственно, жизнью своей ради Калафа она жертвует не столько "ради любви", т.е. любви как страсти (не состоит ли замысел оперы в том, чтобы переосмыслить значение страсти?), сколько из благородства, из любви к ближнему. Поэтому Лю должна создавать хоть и очень нежный, но все же очень сильный образ.
Увы, в постановке Мета с Доминго, которую я обычно смотрю, этого нет. Там Леона Митчелл, совершенно плаксивая и сентиментальная Лю, как раз вот такая, какую Вивер считает серьезным недостатком этой оперы.
Другое дело - Катя Ричьярелли. О-о-о!.. О-о-о!! Какая в постановке Венской оперы 1984 года Катя Ричьярелли! От одного взгляда на нее, с первого момента, как она появляется на сцене, хочется плакать, это при том, что она рта еще не открыла (за это спасибо режиссеру, ну или человеку, который придумал вот эту веревку, которой к Лю привязан слепой Тимур: потрясающий образ, маленькая женщина-рабыня тащит, можно сказать, на себе огромного выского старика с длиннющей бородой - он ведь царь, между прочим, а не просто так старикан). А этот коврик походный, привязанный у нее за спиной... Трогательно очень (к слову: денег, видимо, у Венской оперы на эту постановку совсем не было, поэтому коврик у Лю нормальный такой, современный походный коврик, а у персидского принца тюрбан - нормальная лыжная шапочка красная с лыжным узором, обрезанная сверху и натянутая на какую-то белую болванку из картона, что ли -- издалека похоже на тюрбан).
Увы, в этой же постановке совершенно неудовлетворительно Хосе Каррерас поет Калафа, то ли плохо себя чувствовал, то ли болел уже (84-й год? Наверное, был болен как раз), то ли просто роль совсем не его (что не оправдывает), в общем - какие-то нелепые позы и глаза бегают.
...а точнее - про Лю :) (я когда-то даже стихи написала, плохие, в которых тоже принц отгадывал загадки, и на последнюю, как и положено, отвечал "Турандот", а ответ оказывался - "Лю". И ему отрубали голову, ага).
Век живи, век учись, я никогда не задумывалась о том, какой должна быть Лю. А вчера ночью слушала в наушниках запись, которая у меня еще от папы осталась, там роскошный буклет прилагается, к счастью, сохранился, так там в начале статья Вильяма Вивера, очень интересно.
Так вот, он пишет, что Лю не должна быть слишком сентиментальной и этакой "нюней". По ней должно быть сразу понятно, как она смогла вынести скитания с Тимуром, и, соответственно, жизнью своей ради Калафа она жертвует не столько "ради любви", т.е. любви как страсти (не состоит ли замысел оперы в том, чтобы переосмыслить значение страсти?), сколько из благородства, из любви к ближнему. Поэтому Лю должна создавать хоть и очень нежный, но все же очень сильный образ.
Увы, в постановке Мета с Доминго, которую я обычно смотрю, этого нет. Там Леона Митчелл, совершенно плаксивая и сентиментальная Лю, как раз вот такая, какую Вивер считает серьезным недостатком этой оперы.
Другое дело - Катя Ричьярелли. О-о-о!.. О-о-о!! Какая в постановке Венской оперы 1984 года Катя Ричьярелли! От одного взгляда на нее, с первого момента, как она появляется на сцене, хочется плакать, это при том, что она рта еще не открыла (за это спасибо режиссеру, ну или человеку, который придумал вот эту веревку, которой к Лю привязан слепой Тимур: потрясающий образ, маленькая женщина-рабыня тащит, можно сказать, на себе огромного выского старика с длиннющей бородой - он ведь царь, между прочим, а не просто так старикан). А этот коврик походный, привязанный у нее за спиной... Трогательно очень (к слову: денег, видимо, у Венской оперы на эту постановку совсем не было, поэтому коврик у Лю нормальный такой, современный походный коврик, а у персидского принца тюрбан - нормальная лыжная шапочка красная с лыжным узором, обрезанная сверху и натянутая на какую-то белую болванку из картона, что ли -- издалека похоже на тюрбан).
Увы, в этой же постановке совершенно неудовлетворительно Хосе Каррерас поет Калафа, то ли плохо себя чувствовал, то ли болел уже (84-й год? Наверное, был болен как раз), то ли просто роль совсем не его (что не оправдывает), в общем - какие-то нелепые позы и глаза бегают.
