Не за себя молю, мой Боже

(опять банальности)

Пересматривала "Бориса Годунова". Еще больше, чем обычно, тронула сцена, где Борис собирается умирать ("Повремените! Я царь еще!") и перед смертью в ужасе понимает, что муки совести-то так и не отпустят ("Ужель греха не замолить?"). Впервые я особенно обратила внимание на то, с какой надеждой он пытается вымолить себе какое-то отпущение посредством ребенка ("Взгляни на муки грешного отца") и на забавную цикличность в этом смысле человеческой "логики" в таких вопросах. По-моему, раньше я даже воспринимала это с некоторой надеждой: мол, ну да, может, бог и простит (в смысле: может, и полегчает перед смертью). А теперь подумала: Ха!